Знатная уха: начало

Еще темно, солнышко начнет всходить не раньше чем через час. Прохладный ветер вызывает мелкое волнение на поверхности. Насколько можно разглядеть, все озеро подернуто рябью. Андрей Петрович раскатывает до бедер голенища своих болотных сапог и заходит в воду. «Сашуха, ослобони водовицу и толкай на меня», — командует он. Я отмыкаю висячий замок и, упираясь плечом и руками в нос лодки, плавно сдвигаю ее с лежака по направляющим доскам в воду. Лодка большая, четырехвесельная, тяжелая, но идет легко, спуск крутой, и преодолеть трение мокрых и скользких досок даже мне, четырнадцатилетнему пацану, особого труда не составляет. Корма зависает над водой, Петрович упирается руками, и лодка плавно, без брызг опускается в воду. Ухватившись за цепь, он подгоняет лодку к причалу. «Давай-ка на нос. Идем на два-раз. Внимательно смотри, как я грести буду. Весла старайся высоко не поднимать, устанешь». Я прижимаю посудину к быкам причала. Петрович выходит из воды, проходит по дощатому настилу, садится за кормовые весла и отталкивается шестом от дна. «Два, раз», — произносит Петрович, и сильный гребок уводит лодку от берега. Я внимательно смотрю за техникой и стараюсь точно копировать движения. Постепенно набираем быстрый и плавный ход, темп хороший, ровный, как раз под меня: прохлаждаться некогда, но и не выматывает. «Два», — произносит Петрович, вытягивая руки вперед, мы наклоняемся ко дну лодки, отводя весла как можно дальше. «Раз», — продолжает он, и, распрямляясь, мы синхронно опускаем весла в воду и делаем гребок. «Два-раз, два-раз», — четко выговаривает Петрович с придыханием, и с каждым гребком лодка проскальзывает пять-шесть метров по озерной глади.

«Конечно, Сашуха, мы и на моторе пойти можем, но усвой-ка ты за лето это науку мою -умело веслами работать, правильно силы распределять. В жизни каждое мастерство не помеха. Ну, согласный или мотор готовить?» — Петрович, напустив на себя суровость, вопросительно смотрит на меня, только глаза его выдают: смешинки в зрачках прыгают. «Ну, если доживет мотор до следующего лета, в это на веслах ходить будем», — в тон Петровичу отвечаю я.

Как же старик был прав: куда бы меня ни заносило (от Северного моря возле берегов Шотландии до моря Серам у Молуккского архипелага), искусство, которому Петрович обучил меня, не раз сослужило добрую службу — как в штормовую погоду, так и на спокойной воде. Он научил меня использовать все тело для сильного и плавного гребка, последовательно включать в работу ноги, плечевой пояс, руки, выбирать оптимальную глубину погружения весла, правильно брать дыхание, умело маневрировать в шторм: ставить лодку носом к надвигающейся волне и удерживать в таком положении, не позволяя воде переливаться через борт. На тихой воде разворачивать лодку на 180 или 360 градусов одним движением весел, плавно гасить скорость, искусно поворачивать на быстро плывущем судне, выбирать места, в которых лучше всего переждать непогоду, закрывать лодку от сильного дождя, если ты на воде, а до берега еще далеко.

Ночь начинает озаряться первыми лучами рассвета. Цвет воды постепенно изменяется от темно-чернильного до серовато-розового. Небо сначала становится бледно-голубым, но с каждой минутой синева набирает более яркие и насыщенные тона.

Мы замедляем ход, нос лодки наплывает на песчаный берег. Петрович обматывает цепь вокруг ствола березки, затягивает узлом. Я вытаскиваю ведра, корзину со снедью, подсачек, удилища, все необходимое для рыбалки. Петрович доводит меня до места и инструктирует: «Смотри, ерша и плотвицу в это ведро кидать будешь, язя, головля, уклейку, подлещика — в это, а окушок попадет, только в синее и клади». На мой вопросительный взгляд отвечает: «Сам увидишь почему, — и продолжает: — Значится так, червь, если маленький, режь на две части, если большой — на три-четыре. Здесь глыбко, ерш хорошо пойти должен. Если по целому насаживать будешь, наживки не хватит. С ершом не церемонься, он крючок глубоко заглатывает, за голову берешь и петлю крючка тянешь, да пальцы смотри не исколи. Я на другой конец острова пойду, там снасть кину».

Собираю свои удилища, режу червя, как велел Петрович, и закидываю крючки с наживкой. Первая поклевка не заставила себя ждать. Поплавок дрогнул, пошел чуть от берега, скрылся под водой. В этот момент резко дергаю удилище на себя и чувствую пойманную добычу. Аккуратно веду к берегу и вытаскиваю из воды. На крючке небольшой окунек, размером с мою ладошку. Снимаю его с крючка, бросаю в синее ведро и, насадив часть червя, снова отправляю наживку в воду. Одновременно дрогнули поплавки у двух других удочек. Я беру их в руки и выжидаю момента полного погружения поплавков. Есть, резкая подсечка левой рукой — и добыча на крючке, опускаю эту удочку на берег и все внимание перевожу на другой поплавок. Вот он, под водой, короткий рывок в сторону — и вытаскиваю рыбешку на берег, снова небольшой окунь. Вновь дрогнул поплавок на первой удочке. Клев пошел. Андрей Петрович предупреждал, что такая активность весьма характерна на Пялозеро, особенно в этот период, с середины апреля до конца июня. Поэтому и червя накопано много, и емкости для улова немаленькие. «Ты, Сашуха, смотри, рыба клевать начнет как бешеная, не суетись, а момент используй. Не успеваешь на три уды работать, одну в землю воткни; с двумя не управляешься — вторую отложи, одну оставь. При таком клеве внимание ослаблять нельзя». Строго выполняю инструкции наставника: с тремя удочками уже не справляюсь, едва успеваю с двумя. Работаю как на автомате: насадил червя — забросил, у второй поплавок под водой, резкая подсечка, снимаю рыбу с крючка, добыча отправляется в предназначенное ей ведро, насаживаю наживку, забрасываю в воду, и цикл повторяется. Это уже не рыбалка, я превратился в четко и слаженно работающий механизм по вытаскиванию рыбешки из озера. Азарт захватил настолько, что не разбираю, в какое ведро какую рыбу бросаю, лишь бы успеть. Слежу за тем, что выудил и каких размеров, в полглаза. Насаживаю часть червя на оснастку одной удочки, а глаза смотрят на поплавок другой. Наступает момент, когда я уже не успеваю ловить на два удилища.

Уже светло, солнышко поднялось, ветерок теплый, но я ничего этого не замечаю: ни голодного урчания желудка, ни чаек, кружащих над островом. Все внимание на поплавок. Чудная мысль пришла мне в голову: рыбешка как будто выстроилась в очередь за червем, нанизанным на крючок. Буквально 10–12 секунд после заброса, и поплавок начинает подергиваться и уходит под воду. Ну, а что еще при таком сумасшедшем клеве подумать можно? Скоро рыбу будет некуда бросать, все три ведра полны, рыбешки, что сверху, трепещутся и вываливаются на траву. И вдруг, как по чьему-то распоряжению, клев прекратился. Я почувствовал голод, однако насадил приманки и уже хотел забрасывать, но показалась лодка с Петровичем на борту. «Все, Сашуха, теперь рыба отдыхать будет до вечерней зорьки. Голодный?» Я кивнул. «Давай перекусим, одиннадцатый час уже». Лихо, однако, шесть часов промелькнули, как «Ракета» на подводных крыльях, идущая по Онеге на крейсерской скорости из Петрозаводска в Кижи.

Копченая рыба, печеные яйца, вареная картошка, хлеб, зеленые перья лука, укроп с грядки, домашние пирожки разложены на маленьком походном столике. В жестяных кружках дымится крепкий сладкий чай из термоса. Жуем не спеша, основательно, не торопясь маленькими глотками запиваем еду. «Я смотрю, ты тоже вразнобой рыбу-то накидал». — «Так если бы выбирал, столько бы не выудил». — «У меня, Сашуха, та же история. Ладно, переберем». — «Зачем, Петрович?» — «Как зачем? Ерша, плотвицу, окушка мелкого сейчас на ушицу пустим. Голавль, язь, крупный окунь пожирней будут — эту часть на сущик, зимой съедим». — «Сущик — это что?» — «Рыба потрошеная, сушенная без соли. За лето и осень два-три мешка такой рыбы заготавливаем, а зимой супы варим, как раз до весны хватает». Мысленноя прикидываю, сколько времени потребуется на перебор и чистку рыбы, в глубине души меня охватывает тихий ужас. У Петровича тоже три полных ведра, только не восьми, а десятилитровых. «Петрович, и сколько же мы времени на это потратим?» — «По часу на ведро», — отвечает он. «Нет, Петрович, я за час с ведром рыбы не управлюсь». — «А тебе и управляться не надо. Котел для ухи водой зальешь да за костром следить будешь. Ну и чуть поможешь, посмотришь, как рыбу быстро разделывать, да сам попробуешь. Это мастерство тоже не грех освоить. Давай- ка ведра с рыбой холстиной закроем да перевяжем». — «Это еще зачем?» — «Это еще затем, что так надо. Домой вернемся, поймешь зачем».

Убираем остатки трапезы. Петрович достает куски плотного брезента, прочную бечевку. Накрываем каждое ведро, а под ушками несколько раз плотно обкручиваем веревкой и завязываем. Потом идем сети смотреть. Медленно подходим к первой и потихонечку выбираем ее из воды. Судя по трепыханию, добыча есть. Первым Петрович распутывает крупного плоского леща. Аккуратно вынимает и бросает на дно лодки. Следующий тоже лещ, чуть поменьше. Последним Петрович вынимает судака. Вторая сеть подарила по паре судаков и щук. Улов не мелкий, с руку взрослого человека. Укладываем всю рыбу в плотный холщовый мешок, перевязываем веревкой и на «два-раз» идем в сторону деревни. Темп хороший, хотя и не на пределе, но пот прошибает быстро.

На берегу нас ждут, и не только люди. Теперь мне становится понятно, почему Петрович так тщательно укрывал рыбу. Вместе с его сыновьями, снохами, дочкой и зятем нас встречает приличная группа кошаков. Лодка останавливается в паре метров от берега. Ребята заходят в воду, вытаскивают ведра и мешок с рыбой, передают их на берегу женщинам. Те берут груз и направляются к дому, кошачья компания увязывается за ними, предпринимая попытки атаковать нашу добычу. Сыновья и зять Петровича быстро переносят все снасти и весла из лодки в сарайчик рядом с баней. Петрович выносит маленькую лебедку и две доски, разматывает трос и зацепляет его за кольцо на носу лодочной цепи. Крепит лебедку к свае, вкопанной в берег. Ребята заходят в воду, все трое становятся на корму лодки, нос приподнимается. Петрович подставляет доски с двух сторон под нос лодки, опирая другие концы на нижнюю часть лодочного лежака. Парни сходят с кормы, и лодка опускается на поставленные доски. Петрович начинает вращать ручку лебедки, а ребята подталкивать лодку сзади. Посудина медленно поднимается по направляющим и занимает положенное ей место. Я беру замок и запираю лодку на лежаке. Идем к дому.

Продолжение следует…