Не лезет!

Но теперь не получалось видеть кивок: турбулентный вихревой поток сыпал снег в лицо. Щурясь и корчась, наконец разглядел отличную поклевку. Средняя по величине сорога проявила бойцовые качества. Приятель просверлил лунку рядом, спасаясь от окуней.
Окружающие рыболовы, праздно шатающиеся или бившиеся с мелочью, заинтересовались и стали подтягиваться. Я был не против: толпа в пять человек среди этой белой мглы не раздражала, а скорее веселила. Ветер усилился и дул уже с юга. Приходилось вслед за ним поворачиваться. Под моей лункой была коряга, о которую я периодически зацеплялся, поэтому периодически разгонял отцепом возможную рыбу. Но уходить не хотелось, поскольку поклевок у соседей тоже не было. Вторая рыба попалась спустя пятнадцать минут. Приятель «пересверлился» еще ближе и выловил сорогу. Снежинки растворялись в чайных кружках, смех после очередного анекдота вторил завыванию ветра.

…Мы оба видели, как кивок на стоящей удочке приятеля нервно задергался. Подсечка была выполнена вовремя. Далее натяжка, звон лески, медленный и аккуратный подъем. Я с нетерпением щелкал затвором фотоаппарата и ждал, когда же наконец появится рыба. Та не лезла в лунку, всячески упираясь. Приятель давал ей погулять, затем вновь пытался завести в «трубу». Судя по поклевке и дальнейшему сопротивлению (я сам несколько раз подержал леску с брыкающейся рыбой), на крючке сидел налим. Оставалось загадкой, почему он не лез в лунку диаметром 130 мм. Толщина льда вместе со снегом — около 80 см. Рукой достать что-либо в принципе нереально. На помощь пришел сосед, который нашел в своем ящике загнутый под багорик электрод. Я скинул перчатки, куртку, лямки штанов, закатал рукав на кофте и стал орудовать «багориком». Проволока скользнула по чему-то мягкому и уперлась. Во что — я понятия не имел. Попытался ощупать, но руку уже не обжигало ледяным холодом, она просто немела. Пулей вскочил, стал одеваться. Сосед заботливо пытался обтереть мокрую кожу рыбацкой тряпкой для рук. Приятель же дал погулять брыкающейся рыбе, ослабив натяжку на полтора метра. Странная мысль родилась в моей голове: похоже, лунка была не до конца просверлена и то, во что я упирался проволокой электрода, — лед. Как приятель до этого протащил сорогу, было не совсем понятно. Я объяснил бы так: сорога — рыба мелкая, другая бы в «недокрученную» лунку не пролезла. При таком положении дел лишь один выход. Бурю рядом новую лунку, цепляю балансиром леску приятеля и вывожу рыбу в «качественную» лунку. Сказано — сделано. Два раза цеплял и подводил к новой лунке. Не лезет!
Подошел еще один сосед. У того в рюкзаке оказался заточенный под багор кусок проволоки, но уже на веревочке. Длина с учетом моей отогревшейся руки была вполне приемлемая. Приятель так и сидел с натянутой леской, его откровенно трясло от нервного напряжения. Я просверлил еще одну лунку с другой стороны, ближе к злосчастной первой. Затем скинул перчатку, куртку, лямки штанов и кофту, закатал рукав рубашки до плеча и опять полез орудовать модифицированным инструментом.

Наиболее вероятно, что эта история выглядит так: налим, а скорее всего это был он, жадно клюнув, в отчаянном броске зацепил леской подводную корягу, коих в месте лова было превеликое множество. Коряга эта, расположившись перпендикулярно леске, создала препятствие. В том, что за корягой была рыба, нет ни малейшего сомнения. Случай этот мы будем вспоминаться еще лет десять и периодически рассказывать коллегам у рыбацкого костерка.