По Северному Уралу

Приполярный Урал — это удивительный по красоте и, конечно, очень интересный для рыболова край. Здесь я бывал не однажды и каждый раз открывал для себя все новые места для ловли. Речки и озера с кристально чистой водой и неисхоженными берегами до сих пор еще могут подарить вам немало ярких впечатлений от общения с дикой природой. Старик Урал всегда остается для меня знакомым незнакомцем и тянет к себе снова и снова.

Отправной точкой моих маршрутов в середине лета стал поселок Саранпауль, до которого пришлось добираться двумя самолетами — через Ханты-Мансийск на Березово, а затем вертолетом до Саранпауля. Но настоящая рыбалка началась только после того, как на «вахтовке» отмахали около 90 км по грейдеру, форсировав речки Щекурью и Полью, и добрались до горы Неройки, у подножия которой расположена небольшая туристическая база, где можно недорого пожить и помотаться по окрестным горам и речкам.


Неройка — одна из самых значительных вершин Приполярного Урала с высотой 1645 м над уровнем моря. У ее названия мансийские корни, можно перевести как «старик Урал — хозяин и хранитель гор». Неройка и на самом деле по-хозяйски возвышается над окружающими хребтами, а ее вершина, почти всегда спрятанная в хмурых облаках, даже летом бывает покрыта снежными сединами. Настоящее лето здесь всего три недели в июле, а в остальное время чаще всего пасмурно, сыплет морось, и вершина горы полностью открывается очень редко.


Всего в нескольких километрах от Неройки есть красивое горное озеро Зейка, прозрачное и глубокое, на мелководье — галька или песок, дно преимущественно каменистое. Основной обитатель вод Зейки — сибирский хариус.


Здесь можно было найти места для ловли спиннингом, но я посчитал, что сбирулино будет надежнее: вода абсолютно прозрачная и осторожную рыбу возможно взять только на дальней дистанции. Хариус у поверхности не кормился — ни одного всплеска. Может быть потому, что его основной корм в эту пору — комаров — сдувало сильным ветром, и над озером насекомых просто не было. В оснастку поставил медленно тонущую двадцатиграммовую бомбарду, а к полутораметровому поводку привязывал сначала нимфу, потом стример, но в конце концов перешел на маленький плавающий воблер длиной 1,5 см. Вот тут хариус и «прорезался» по-настоящему.


Я перешел на ту сторону озера, где в него впадала речка и с левой стороны от притока простиралась обширная песчаная коса. Перешел не потому, что это место понравилось больше других, просто здесь ветер дул мне в спину и ловить было намного удобнее. Забрасывал с косы на глубину, но сначала отсчитал время падения поплавка на дно, а затем, на следующих забросах, начинал неспешную равномерную проводку с паузами и мягкими ускорениями в полутора метрах от дна, чтобы привлечь и раздразнить рыбу. Для заглубления ныряющего воблера оставалось достаточно пространства, чтобы не цеплять крючком дно. При поклевке нужно было слегка ослабить леску, иначе получались пустые подсечки. Подсечка, впрочем, в такой ситуации тоже не нужна, достаточно мягко отвести удилище в сторону и на эластичной снасти тут же ощущалась живая тяжесть. Удилище использовал специальное, «медленное», для сбиро. Длина 3,9 м, тест 12–50 г. Основная леска — монофильная, 0,22 мм, поводок — 0,16 мм. Ловля в конце концов превратилась в промысел, но маленький воблер не причинял рыбе ощутимых повреждений, и я отпускал рыбу обратно, оставив лишь несколько штук для ухи и строганинки на компанию, с которой я рыбачил.


Следующим водоемом на моем маршруте стала таежная речка Щекурья. Общая длина Щекурьи — 108 км, немного выше Саранпауля она сливается с Хулгой, образуя Ляпин, который через 151 км впадает в Северную Сосьву. На Щекурье хариус крупнее, чем озерный, есть вероятность поймать тайменя, но не в эту пору, а ближе к осени. Здесь хариуса ловил нахлыстом на маленькую сухую имитацию комара. Блесну хариус вообще игнорировал по той простой причине, что в его распоряжении были тучи комаров и мошки, круживших над водой и падающих в нее. Когда я потрошил пойманную рыбу, то обнаружил полный желудок комаров, и никакой другой пищи просто не было. Мне приходилось привязывать самую маленькую мушку типа «парашют», чтобы она соответствовала «комариному» меню хариуса. И рыба отвечала на такую провокацию, так что на первой же стоянке я выступил главным «кормильцем» всей команды.


Когда по реке вышли к Саранпаулю, стало полегче: комариное царство осталось позади, а на большой реке Ляпине оно уже не казалось таким злом, как посреди уральской тайги. Ляпин, как всегда, был гостеприимен к рыболовам. Тут вовсю развернулись спиннингисты: почти всем рыболовам повезло с достаточно крупной щукой — общими усилиями удалось поймать семь щук более 6 кг каждая, а килограммовых окуней никто и не считал.


Обычно пускали лодку по течению вдоль крутояров и ловили чаще всего в отвес, простукивая дно джиговыми приманками. Ляпин — речка закоряженная. Я не большой любитель такой рыбалки и, избегая многочисленных зацепов, ловил взаброс на колеблющуюся блесну с одинарным офсетным крючком, замаскированным мягкой силиконовой приманкой или же на силикон с груз-головкой тоже в офсетном варианте. Клевали то щука, то окунь, иногда язь.


Таким образом можно было поймать крупного окуня, но щука на подобных участках реки была некрупной. Почти всех больших щук поймали в местах впадения в реку ручьев, где, очевидно, концентрировалась кормовая рыба.


А если попадался большой речной залив, то в таком месте можно было с легким спиннингом отвести душу на окуне, который безотказно брал на «вращалку».

Все хорошее когда-нибудь кончается. Вошли из Ляпина в Северную Сосьву, но тут рыбы оказалось мало, для рыбалки на ней было рановато, обская рыба еще не поднялась. Как обычно, пару дней провел у своих друзей на базе Бедкаш. Тут и закончился мой очередной уральский маршрут.